|
К рубрикатору «Эссе и статьи Переслегина» |
Сменить цвет |
Вероятно, важнейшим для проекта "Гутенберг" шагом является создание социальной тенденции, преобразующей обыденное право (восходящее к кодексу Наполеона и далее к Римскому праву вплоть до первых "законов XII таблиц") в метаправо, дружественное по отношению в Живому Будущему.
Определим право , как совокупность некоторых аксиом, регулирующих взаимодействие между обществом и личностью и обязательных для выполнения личностью под угрозой наказания .
Источником права принято считать государство. Действительно, обычно именно государственные органы (как бы они не назывались: Коронный Совет, Его Императорское Величество, Верховный Совет или Государева/Государственная Дума) принимают и отменяют законы и следят за их выполнением, используя для этого репрессивный аппарат, который в наше, склонное к эфменизмам, время называют силовыми структурами.
Не подлежит сомнению, что государство способно порождать право. Важно, однако, понять, что такими же возможностями обладают и иные социальные структуры.
Легко увидеть это, изучая тему доноса.
С точки зрения Государства доносительство - необходимый социальный институт. Исходя из этого, Государство в своем своде законов, постулирует требование доносить о готовящихся или совершенных преступлениях и наказывает за неисполнение этой обязанности.
С другой стороны, общество видит в доносе механизм, разрушающий доверие - то есть, самую основу жизни социума. Соответственно, общество запрещает подобное поведение.
Заметим, что речь идет не о столкновении морали и права, а именно о противостоянии форм права, порожденных разными структурами. Общество, как и государство, имеет возможность наказывать личность за несоблюдение своих законов и пользуется этим правом.
Конкретное содержание свода законов, действующего в том или ином государстве, обусловлено национальными, историческими, культурными и иными внелогическими факторами, и, несомненно, является случайным. Можно лишь говорить о "естественном отборе" правовых норм, в ходе которого отбраковывались законы, не отвечающие реальным потребностям данного социума (или, что, видимо, происходило чаще - отбраковывался социум, управляющийся такими законами).
Будем называть " метаправом " совокупность аксиом, непосредственно вытекающих из ценностной ориентации данной культуры, и порождающих право в обычном смысле этого слова. (Понятно, что метаправо может быть рассмотрено и как результат применения метаоператора к произвольной правовой системе, но в данном случае дедуктивный подход более плодотворен).
В рамках предложенной концепции может быть поставлен вопрос об "истинном" праве, наиболее точно отвечающем принципам метаправа, и появляется надежда создать свод законов, обусловленный если не логически, то, по крайней мере, системно.
Ф.Дюрренматт как-то сказал: "Если произвольного мужчину, достигшего 35-летнего возраста безо всяких объяснений посадить в тюрьму лет на пятнадцать, в глубине души он будет знать, за что". Если это и шутка, то в ней заключена неожиданно большая доля правды,
Сто процентов людей, известных авторам данной статьи (не исключая, разумеется, и самих авторов) в течение своей жизни совершали поступки, которые в рамках существующих на тот момент законов, являлись преступными и могли повлечь за собой - при определенном "раскладе" - уголовное наказание.
Хочется подчеркнуть, что речь идет не только о так называемых "политических преступлениях" типа "чтения и распространения антисоветской литературы" в эпоху Брежнева. Имеется в виду и "крутая уголовщина": дача взяток, неуплата налогов, ношение оружия, нанесение более или менее тяжких телесных повреждений и пр.
Перед нами существенное противоречие.
С одной стороны, право подразумевает необходимость выполнения законов практически всеми гражданами страны (оставшиеся именуются преступниками и могут считаться гражданами лишь с серьезными оговорками). С другой стороны, практически все граждане страны законы нарушают.
Нет никакой возможности связывать это с "дурными гражданами" или "дурными законами", поскольку нетрудно проследить, что в рамках обществ, ориентированных на европейский образ мышления 1 , данное противоречие возникает повсеместно.
Основными европейскими ценностями являются свобода и познание , что подразумевает движение, изменение, развитие, Европейская культура - прежде всего, быстро меняющаяся культура. Тем самым, все ее структуры и механизмы зависят от времени, в укладе жизни европейца постоянным является лишь изменение .
Право же предельно статично: механизмы изменения законов сложны и крайне медлительны. Иными словами, право регулирует лишь статические аспекты взаимоотношений в динамическом объекте, которым является европейское общество. И поэтому законы обречены на невыполнение.
На самом деле дело обстоит еще хуже: общество, в котором законы повсеместно выполняются ("правовое государство"), теряет способность к развитию и гибнет, как часть европейской культуры. То есть, эксплуатируя ресурсы Текущей Реальности , оно противопоставляет себя Живому Будущему.
Основополагающие европейские ценности накладывают на законы следующие (мета)ограничения:
1. В любых делах (уголовных, гражданских и пр.) бремя доказывания возлагается на обвинение (принцип презумпции невиновности). В уголовном праве это положение считается краеугольным камнем юриспруденции, в то время как в гражданском праве человек должен сам доказывать свою невинность. В этой связи характерным является налоговое право; представляют интерес также "собеседования" с чиновниками консульской службы при попытке получить въездную визу в определенные страны (Прибалтика, Великобритания, США).
2. Право носит личный характер: человек может быть наказан только за свои собственные действия, но не за поступки иных лиц, хотя бы и связанных с ним - принцип личной ответственности. В армии, которая является структурой феодальной, это положение не выполняется заведомо. Однако, нет никакого оправдания применению принципа коллективной ответственности - в Нюрнберге, Токио, Страсбурге, а равным образом - в Чечне или Югославии.
3. Правовые последствия возникают лишь по факту совершения преступления, но не по факту намерения его совершить - принцип примата реальности.
4. Факт нарушения закона не является основанием для наказания, в случаях:
- конфликта правовых систем, порожденных разными структурами;
- превалирования социально-позитивных последствий от нарушения закона над наблюдаемыми социально негативными;
- давности совершенного нарушения закона.
Именно этот принцип метаправа заключает в себе тенденцию юридической системы к развитию. Обратим внимание, что "давность" должна рассматривается здесь по отношению к характерным временам изменений общества и/или личности.
5. Одинаковые преступления должны повлечь за собой равное наказание - принцип правовой симметрии.
6. Изменение закона не распространяются на прошлое.
Увы, на данный момент практически все существующие правовые системы игнорируют указанные принципы (кроме последнего). Приводит это к расширению понятия преступления на действия, которые не являются социально вредными и, следовательно, вообще не должны регулироваться в правовой системе, ориентированной на европейские ценности. Тем самым правовое пространство вторгается в "пространство решений" личности, ограничивая его. Понятно, что это не соответствует примату личной свободы.
Особое значение приобрело распространение правовых ограничений на операции, связанные с производством и перераспределением информации (информационное право).
Римское право, а равным образом законы Хаммурапи, "Русская правда", "Кодекс Наполеона" не рассматривали юридические последствия, наступающие при работе с информацией 2 . Сколько-нибудь значимые масштабы эта проблема приобрела лишь в XX столетии. Перед нами тот редкий случай, когда не существует освященной веками традиции, и можно создавать "информационный кодекс", оглядываясь лишь на общественную целесообразность, европейские ценности и принципы метаправа.
Во многих философских и фантастических произведениях, описывающих "позитивное будущее", упоминается закон о свободе информации . Интуитивно его содержание представляется ясным, однако, формулировка вызывает значительные трудности. Проблема в том, что на уровне обыденных рассуждений к этому закону предъявляются противоречивые требования. Он должен одновременно защищать:
- право гражданина на свободное получение информации,
- право гражданина на личную тайну,
- право общества (следовательно, структур выступающих от его имени) на получение информации;
- право общества (уже упомянутых структур) на государственную тайну;
- интересы общества в рамках парадигмы развития, что подразумевает бесплатность вновь созданной информации;
- интересы авторов и издателей (личные или групповые), то есть платность вновь созданной информации.
Задача выглядит плохо разрешимой, даже в неявном предположении, что субъектами права являются только люди и созданные ими юридические лица. Между тем, информационный объект обладает свободой воли, свойствами личности и способностью манипулировать с информацией. При этом он и сам является информацией, оказываясь, таким образом, одновременно объектом и субъектом закона.
Самостоятельные юридические трудности вызывает умение информации самокопироваться без утраты каких бы то ни было полезных свойств. Это заставляет с очень большой осторожностью применять к ней термины "продал" или "украл". Неразменный пятак может быть использован в платежных операциях, но такие действия сильно напоминают мошенничество и вызывают приезд сержанта Ковалева на милицейском "газике"… заметим здесь, что неразменные пятаки, по крайней мере, не размножаются делением.
Последовательно рассмотрим все стороны гипотетического закона о свободе информации .
Право гражданина быть информированным . Первоначально, речь здесь шла о праве граждан контролировать свое правительство (отказ от системы тайных договоров, открытость внутренней и внешней политики, концепция "стеклянного дома"). По мере развития информационного пространства и улучшения доступа к нему встал вопрос о праве индивидуума на доступ к любой существующей информации и возникли три зоны "естественных границ" этого права: личная, государственная (групповая), коммерческая тайны.
С личной тайной проще всего разобраться, применив один из классических принципов - а именно "золотое правило этики". Человек не вправе требовать от других информации, которую он не предоставляет о себе. Такая защита представляется социально достаточной, хотя нетрудно построить ряд ставящих в тупик контрпримеров. Можно расширить гарантии, позволив каждому определить тот объем информации, которая касается лично его, не оказывает прямого и непосредственного влияния на других людей, не является общеизвестной, не носит коммерческого, профессионального или политического характера.
Личная тайна остается таковой в течение всей жизни человека.
В решении проблем с государственной или корпоративной тайной ключевым является словосочетание "лаг времени". В развитие известной формулы А.Линкольна 3 , информация сразу же раскрывается для тех, кого она непосредственно касается, но лишь по истечении определенного времени становится общедоступной.
Чем быстрее жизнь, тем меньший лаг времени должен допускать закон. На сегодняшний день задержка, во всяком случае, не должна превышать поколения, то есть - двадцати лет.
Коммерческая информация процедурой задержки редуцируется в некоммерческую.
"Принцип симметрии" требует, чтобы право государства быть информированным регулировалось бы тем же способом, иными словами - через задержку. Иными словами, государство вправе знать о нас все… но не сразу 4
Особый интерес, как всегда, вызывает авторское право . В данном случае не может идти речь о наличии личной или коммерческой тайны: напротив, произведение предполагает публикацию и произвольное число читателей 5 .
Зона "конфликта интересов" вокруг проблемы несанкционированного распространения "авторизованной" информации за последние годы стала настоящим театром военных действий. Здесь непосредственно сталкивается Текущая Реальность, Абсолютное Прошлое и Живое Будущее. Здесь развернуты целые армии бизнесменов, юристов, социологов, даже политиков. Здесь ожесточенно сражаются: иногда, за большие деньги, чаще - за убеждения.
Проблема действительно сложна, ибо аргументы обеих сторон, по-видимому, неопровержимы. Защитники современного законодательства выступают за абсолютное право собственника", которым часто, но не всегда является автор, распоряжаться своей собственностью. Сторонники свободы информации заявляют на это, что информация вообще не может являться собственностью. Далее речь заходит о праве на плоды своего труда, на "адекватное" вознаграждение за творчество, на "достойную" жизнь. Здесь, конечно, вовсю используются негативно окрашенные эмоциональные термины: "воровство" и "пиратство". "Та сторона" возражает, ссылаясь на то, что авторы (а гораздо чаще выступающие от их имени издатели) хотят получать не однократную "зарплату", а пожизненную "ренту", что не одно и то же. На этом этапе спора всплывает неразрешимый вопрос о "контекстной" и "добавленной" информации. Потом обе стороны говорят об "общественных интересах" и в заключение ссылаются - одна на международное право, однозначно определяющее несанкционированное распространение информации, как преступление, - другая на объективную реальность, в которой информация копируется клавишей F5, и все мировой сообщество не может этому помешать.
Рассмотрим все три группы аргументов - юридические, социологические, прагматические.
С правовой точки зрения наиболее важным является вопрос: должна ли информация считаться собственностью? Она, несомненно, может быть предметом купли-продажи. Она способна приносить прибыль. Иными словами, она обладает как стоимостью, так и потребительской стоимостью.
Однако, раб также является товаром. Тем не менее, современное законодательство категорически запрещает все формы рабства: человек не может считаться "собственностью" - другого человека, концерна или даже государства.
Заметим здесь, что ни один кодекс не дает определения человека. Не вдаваясь в эту тему, поставим вопрос: можно ли считать личной, корпоративной или государственной собственностью мыслящую машину (ИскИна)? Человекоподобного робота? Космического пришельца? 6 Душевнобольного? Маленького ребенка?
Если, как мы полагаем, информационные объекты обладают свободой воли и свойствами личности, то владение ими с точки зрения духа и буквы современной юриспруденции незаконно. В этом случае придется признать право структурированной информации на свободное распространение в информационном пространстве, являющемся ее "естественной средой обитания" 7 .
Эта же проблема может быть сформирована и по-другому. Пусть информация и является собственностью. Тогда кому она принадлежит первоначально, до первого акта купли-продажи?
Разумеется, автору, - отвечает современное законодательство и здравый смысл. А почему, собственно? Прежде всего, всякий созданный текст - будь то в науке или искусстве - опирается на предшествующую культуру. Рассмотрим, например, шахматную программу "Чессмастер 7000". Создатели хотят получать за нее деньги, но при этом они совершенно бесплатно пользуются правилами шахматной игры, положениями теории Стейница, библиотекой дебютов, библиотекой эндшпилей, текстами шахматных партий 8 . Получается, что если программа вообще может считаться собственностью, она должна принадлежать огромному коллективу людей, причем программисты-разработчики займут в этом коллективе далеко не первое место.
Аналогичная ситуация складывается в науке. В литературе дело обстоит даже хуже - ввиду конечности сюжетов и свойственного постмодернизму косвенного цитирования.
Эта "проблема контекстной и добавленной информации", по-видимому, не может быть корректно разрешена. Заметим, однако, что все аргументы сторонников незыблемости авторского права касаются только и исключительно "добавленной информации".
Не менее важна и другая проблема. В рамках религиозного миропонимания вся информация изначально содержалась в божественном Слове: писатель или ученый может быть лишь его интерпретатором. С этой точки зрения верующий не вправе считать себя ни создателем информации, ни владельцем ее (тем более, что проповеди Христа или тексты Евангелий никогда не были объектами авторского права). Материалист не имеет столь ярких этических ограничений, но ведь не случайно, каждый человек, испытавший творческий экстаз, ощущал себя в этот момент орудием каких-то иных сил 9 . Формула: "Я это не придумал, я это только записал…"
Даже если интерпретировать отношения автора и написанного им текста как "родитель" - "ребенок", то, во-первых, современный закон не считает ребенка собственностью родителей, и, во-вторых, душу в ребенка вкладывает все-таки бог (эгрегор данной цивилизации)…
Частично, мы уже коснулись аргументов насчет "адекватного вознаграждения" и "плодов своего труда". Не приходится спорить с тем, что всякий труд должен быть "справедливо оплачен". Но как расшифровать здесь слово "справедливо"? "Это несправедливо для того, кто платит. Но справедливо для того, кто получает". Или наоборот. Ссылки на "рынок" здесь ничего не дают: цены на творческий труд зависят от правовой базы и, в частности, от того же закона об авторском праве. В принципе, они могут искусственно сделаны как сколь угодно высокими (ценой появления обширного слоя "вечных подмастерьев", вообще ничего не получающих за литературный или научный труд), так и очень низкими. В любом случае, либо все, либо почти все авторы ни при каких обстоятельствах не будут получать гонорары, позволяющие существовать на уровне стандарта потребления выше порога между беднотой и средним классом. С этой точки зрения вся дискуссия о свободе информации беспокоит лишь корпорации (вторичных владельцев авторских прав) и очень узкий круг привилегированных авторов, которые при одной форме законов смогут купить на гонорар от книги квартиру, а при другой должны будут ограничиться автомобилем.
В качестве некоего "выхода из положения" можно опять-таки предложить концепцию "лага времени", в течение которого текст не должен несанкционированно распространяться. Конечно, не может быть и речи о наследственном праве собственности, равно как и о пожизненной "ренте". Раз мы говорим о вознаграждении за труд, задержка не должна превышать "общественно необходимого времени" создания текста. В подавляющем большинстве случаев это составляет около года.
Заметим здесь, что существует более простое и естественное решение проблемы вознаграждения. Исходя из основополагающего тезиса о дружественности Вселенной, автор может "отпустить" проблему гонорара на усмотрение гомеостатического Мироздания. Опыт показывает, что достойная работа всегда будет достойно оплачена - иногда, свалившимися с неба деньгами (случай Мастера), иногда - здоровьем и долголетием, в других случаях приходит Любовь или иная форма человеческого счастья не говоря уже об удовольствии, страсти и страданиях в процессе создания шедевра 10 .
Прагматические аргументы охватывают группу вопросов, посвященных общественному благу, незыблемости законов и несоответствия законов и реальности. Понятно, что в рамках статей, посвященных Живому Будущему и касающихся проблем метаправа, мы ни в коей мере не можем считать законы незыблемыми. Они могут и должны нарушаться, если вред от их исполнения превышает вред от их нарушения. Если говорить об авторском праве в приложении к России, то это, по-видимому, именно такой случай.
Объективно Россия, не занимающая одного из трех первых мест на мировом рынке торговли информацией, выгодно поддерживать концепцию свободной информации. Международные санкции по этому поводу вряд ли будут ощутимы на "чеченском фоне", а выгоды от бесплатного использования, скажем, микрософтовского программного обеспечения знакомы, думается, каждому читателю этой статьи. Такова объективная реальность, которую следует принять. Разумеется, из метапринципа симметрии, бесплатно пользуясь чужой информацией, мы не можем брать плату за свою. Но, положа руку на сердце: кто из нас может с уверенностью сказать о себе, что, сполна получив и в полной мере расплатившись по всем информационным счетам, он останется в выигрыше?
Итак, не только интересы Живого Будущего, но и прагматические интересы сегодняшней России заставляют нас настаивать на свободе информации, тем более юридически и логически эта концепция обоснована по крайней мере не хуже, нежели альтернативная "западная" точка зрения.
Сформулируем основополагающий принцип информационного метаправа в следующей форме:
Информация не может считаться чьей бы то ни было собственностью; она имеет право на свободное и беспрепятственное распространение в информационном пространстве.
Переформулировка метапринципов на обыденный юридический язык не входит в задачу данной работы. Заметим лишь, что текст Закона о свободе информации должен включать в себя определение информации, перечисление ее форм, мета-ядро и оговорку о защите права на личную, коммерческую, военную или государственную тайну с помощью задержки соответствующей информации на четко оговоренный срок 11 .
Закон о свободе информации представляет собой юридическую основу проекта Гутенберг.
1 . Здесь, конечно, под Европой понимается не континент, а определенный (время-ориентированный) способ существования, породивший господствующую на современной земле индустриальную цивилизацию. [ Назад ]
2 . По-видимому, впервые упоминание о работе с информацией появилось в Американской конституции, в которой прописывалось право на предоставление преимущественных прав автору использовать свое открытие. [ Назад ]
3 . "Можно обманывать всех некоторое время и некоторых - все время. Но нельзя обманывать всех все время". [ Назад ]
4 . В этой связи показательна борьба ряда структур, отождествляющих себя с государством, с "несанкционированными" системами шифрования в Интернете. [ Назад ]
5 . Крайне важно помнить, что всякий вид информации имеет свою специфику, более того, зачастую приходящую в противоречие с нормами других видов авторского права. Наша задача выделить только общие элементы авторского права. [ Назад ]
6 . Под "мыслящем" здесь понимается объект, способный пройти тест Тьюринга. Это довольно узкое и давно раскритикованное определение будет достаточным для нашего рассмотрения. [ Назад ]
7 . В последние десятилетия были зафиксированы судебные прецеденты, согласно которым субъектами права могут быть несовершеннолетние дети (и даже еще не родившиеся), животные и даже природные ландшафты. В таком случае трудно объяснить, почему такими субъектами не могут быть тексты, технические системы или иные информационные конструкты. [ Назад ]
8 . В последнее время шахматные партии также стали объектом авторского права, что привело к достаточно странной ситуации. Например: гроссмейстеры разыграли "классический дебют", известный в справочниках до 30-го хода, после чего согласились на ничью. Кому принадлежит авторское право на эту партию? [ Назад ]
9 . Для последовательного материалиста эти силы, разумеется, носят вполне материальный характер. Их источником являются высокоорганизованные информационные объекты, принадлежащие к высшим уилсоновским контурам. [ Назад ]
10 . " - Мне кажется, мы оказали некогда Анне Австрийской услугу, немногим уступающую той, которую мы намериваемся оказать Карлу Первому. А это не помешало королеве Анне Австрийской забыть нас на целые двадцать лет.
- И все же, д`Артаньян, - сказал Атос, - разве вы жалеете о том, что оказали ей услугу?
- О нет! - сказал д`Артаньян. - Признаюсь даже, что воспоминание об этом утешало меня в самые неприятные минуты моей жизни.
- Вот видите, д`Артаньян, государи часто бывают неблагодарны, но бог никогда". А. Дюма.
На самом деле, все гораздо проще. Дело в том, что "информация в чистом виде", если она действительно востребована, всегда порождает услугу по ее эксплуатации . Книга должна быть напечатана, песня спета и т. д. Отказ от пожизненной ренты для музыкантов, к примеру, вынуждает их выступать на концертах, то есть производить работу -- эффект несомненно социально полезный. [ Назад ]
11 . Конечно, данная статья не исчерпывает темы Закона о свободе информации. Так, мы никак не коснулись последствий появления такого закона для вторичного информационного рынка. Ничего не говорилось и о такой важнейшей теме, как преступления против информации (намеренное ее уничтожение или заражение). [ Назад ]
© 2002 Р.А. Исмаилов