|
К рубрикатору «Роза ветров» |
Сменить цвет |
“Все готово, чтобы рвать ткань...”
(“Нау”)
Если посмотреть непредвзято на последнее столетие европейской истории, то замечаешь, что древо проектов европейского позитивизма, выросшее на почве идей гуманизма французских просветителей и успехов естественных наук, вымерзло в период первой Мировой войны, выпустив перед своей смертью два побега-мутанта: германский проект Третьего Рейха и советский коммунистический. Уже Третий Рейх начал структурировать вокруг себя евроатлантическую цивилизацию как антиидентичность. И был уничтожен не столько в военном поражении (военные поражения Германия переживать научилась!), сколько под бомбами, превратившими Дрезден и Гамбург, Нюрнберг и Киль не в развалины даже – в горы каменного мусора.
Советский проект, пройдя долгий путь от романтических идей всемирной революции, первым прикоснувшийся к странной магии космоса, давший “по дороге” своеобразную и трагическую культуру “шестидесятников”, и закончивший свое существование в плотных слоях политической атмосферы в начале девяностых годов прошлого века, принял эстафету структурирования анти-единства Евроатлантиды в 1946 году, после фултоновской речи Черчилля.
Отсюда и планы превентивных ядерных ударов по СССР в конце 1940х – начале 1950х годов. Отсюда – программа “Аполлон”: самое грандиозное достижение американской космонавтики, возникшее в ответ на советский “космический” вызов, и по окончанию лунной гонки оказавшаяся ненужной американскому обществу. Отсюда – неудержимое мессианство, верхом которого можно считать накачку Карибского кризиса и "лучше быть мертвым, чем красным". Отсюда – Вьетнам, очень быстро ставший символом предотвращения расползания "советской опасности" любой ценой.
Мы здесь не будем касаться вопроса, почему евроатлантическая цивилизация не смогла породить своей позитивной идентичности, но отметим, что подобный стереотип поведения “старой матушки-Европы” сложился как минимум за сто лет до первой Мировой войны. А это значит, что причины, лежащие в основе такого поведения возникли давно и пропадут (если пропадут) далеко не сразу.
С распадом Советского Союза над судьбой евроатлантической цивилизации нависла угроза. Антиидентичности срочно потребовался объект, против которого можно было бы объединиться.
Естественно, это не мешало отдельным частям этой странной команды иметь вполне позитивные идентичности. Западная Европа, к примеру, в течение долгих лет структурировалась целью собственного объединения. Но сейчас, когда эта цель уже близка к достижению, когда Европа обрела единое валютное и визовое пространство, ей также приходится задумываться о том, что делать дальше.
Единственный позитивный, на первый взгляд, проект, который смогла породить атлантическая цивилизация после второй Мировой войны, это так называемая "глобализация". Однако, на поверку он оказывается слегка перелицованным и подновленным вариантом модели Римского клуба, произведенной на свет еще в конце 60-х годов.
В начале 90-х годов прошлого века казалось, что на пути реализации глобалистской геоэкономической модели пропали последние препятствия. Однако не тут-то было. Когда Вашингтон проанонсировал концепцию “однополярного мира”, возразить ему если и было кому, то явно нечем. Европа развивалась вполне в русле политики Вашингтона, Китай, уже подсевший на иглу экспорта в США, вместе с Россией, переживавшей минимальный уровень рецессии, сделали заявление из серии "Баба Яга против", но всерьез его, разумеется, никто не воспринимал.
России это простили, и "большая семерка" стала "восьмеркой". Заседания Совета Безопасности ООН превратились из жесткого боксерского спарринга во вполне предсказуемый вид респектабельного геополитического покера, эдакий исторический филиал той же самой "большой восьмерки".
Операции американских войск за пределами США проводились исключительно с одобрения Совета Безопасности и приобретали статус “миротворческих”, а то и "гуманитарных".
Здесь, правда, придется вспомнить не самую славную страницу американской военной истории.
Сомали. 1993. “Возрождение надежды”.
В ходе зачистки Могадишо от “войск” “бригадного генерала” Мохаммеда Фараха Айдида (одного их крупных трайбалистских авторитетов сомалийской государственности), отряд американской морской пехоты попал в ловушку в городских кварталах и понес тяжелейшие потери (частично от собственной безалаберности в плане ведения тактической разведки, частично от нерасторопности и невнимания командных структур).
Надежда оказалась мертворожденной. Операцию свернули.
А американские войска показали полное неумение вести городские бои и переносить потери, отличные от “допустимой платы при героическом освобождении хороших парней”. Шокированная американская общественность имела честь созерцать кадры, на которых трупы американских “рембо” волочились в пыли за бронетранспортерами каких-то странных личностей, больше похожих на бомжей или бандитов, чем на военных.
Досадная неудача, оказавшаяся, как выяснилось, символичной.
Но вернемся к динамике планетарной политической системы. Проверку новый мировой порядок проходит в 1999 году в Югославии. Одним ударом были убиты сразу два зайца.
Во-первых, Россия полностью (и, надо думать, надолго) потеряла свое влияние в восточной Европе..
Во-вторых, тяжелейшее поражение потерпела Германия. Опора будущей единой евровалюты – марка, потеряла статус резервной валюты Балкан. БНД (германская разведка) лишилась влияния в кругах как югославских диссидентов и эмигрантов (из которых формировалось будущее "демократическое" белградское правительство), так и у косовских “полевых командиров”, оперативно переориентировавшихся на более лакомую кормушку.
Поражение было тем более унизительно, что к нему Берлин приложил и свои руки. Но в этом поражении, похоже, окончательно закалился новый проект Mitteleurope.
Впервые с окончания второй Мировой войны на площадях европейских городов рвались авиационные бомбы. Г. Шредеру сильно изменило чувство истории, и это неожиданно дало позитивный результат: “Торнадо” с черными крестами в белградском небе оказались слишком уж мрачным и отчетливым символом возвращения чего-то страшного и, казалось, давно избытого. Вероятно, это и стало последней соломинкой, переломившей хребет Евроатлантиде, превратив ее в просто Атлантиду.
Последний реликт Третьей мировой войны – Югославия – перестал существовать.
Минимальная структура на Балканах была потеряна; началась неуправляемая политическая дивергенция балканских славян на фоне столь же неуправляемого усиления мусульманского наркопритона в Косово.
А между тем, по мере нарастающего рассогласования “проекта Глобализация” с реальностью, все более и более проявлялся недостаток новых позитивных проектов.
Американская космическая техника остановилась на уровне проектов начала 70-х годов, за невостребованностью. Была свернута перспективная программа “NERVA” – создание ядерного ракетного двигателя, открывавшего человечеству ближнюю Солнечную систему. Вместо этого, с целью утилизации неиспользованных ступеней “Сатурнов”, было запущено несколько малобюджетных “Скайлэбов”. Затем начала строиться серия малобюджетных же шаттлов “под все сразу”. Что ж, это была тоже космонавтика…
В данность превратилась всемирная Сеть. Локус невостребованного будущего, которое теперь либо начинают давить как источник порнографии, хакерства, компьютерных вирусов и “пиратской” аудио-, видео- и прочей продукции, либо перестраивать под “внутрикорпоративный интранет” с минимальной открытостью в свободные сети. В любом случае, мнение о том, что нынешняя вольница требует ограничения и регулирования, все сильнее овладевает умами потенциальных “регулировщиков” и насаждается “в массы”.
Европейские парламентарии в режиме самовозбуждения собственной значимости и решимости, дружно клеймили на заседаниях ПАСЕ "агрессивную российскую политику в Чечне". Что действительно удивляет, так это то, что Москва даже изредка отвечала и слушалась.
Стабильность мировой финансовой системы гарантировали бороздившие просторы океанов ядерные авианосцы. Не совсем понятно, правда, какой именно частью своих авиакрыльев они ее гарантировали.
Но общественное бессознательное не смогло воспринять бесконечный полдень Нового Вавилона, воздвигнутого массовой пропагандой в надстройке общественного сознания по заветам А.Печчеи 1 . Все острее начинало чувствоваться некое сильное бессознательное стремление Америки. Она очень хотела восстановить биполярный мир.
Миракль “однополярной глобализации”, создаваемый в течение тридцати лет и проживший целое десятилетие, умирал быстро. Ровно столько, сколько рушились башни Всемирного Торгового Центра.
Антиидентичность нашла нового противника. Он был определен и персонифицирован. Символом его стал невысокий худощавый человек с пронзительным, слегка безумным взглядом и кустистой арабской бородкой.
“Доктором Zlo” нового времени был торжественно назначен саудовский миллионер, афганский “героиновый” барон Усама бин Ладен. Прошедший нелегкий путь от афганского моджахеддина до международного террористиа.
И вот тут возникает вопрос: что, собственно, смогли сделать США, добившись осенью 2001 года действительно внушительной “резонансной” накачки контртеррористической антиидентичности?
Они смогли победить мировой терроризм. Весь, какой нашли в границах Афганистана...
При этом ни малейшей попытки сменить свою проектность и провести на резонансе “одиннадцатого сентября” перекристаллизацию мировой (и своей собственной) политэкономической системы администрация Вашингтона не предприняла.
Гора на удивление успешно родила мышь.
Для антисистем, постоянно откачивающих энергию из чужих идентичностей, характерны петли положительной обратной связи. Однажды найдя противника, им очень трудно остановиться и противник становится необходимым постоянно. Отсюда сталинский тезис о “дальнейшем усилении классовой борьбы”. Отсюда сегодняшние же заявления высокопоставленных американских чиновников о “дальнейшем усилении террористической опасности”.
Когда брэнд “бин Ладен” уже порядком поистрепался, да и “преимущество”, полученное в ходе афганской войны, было растрачено либо в бездействии, либо в неуклюжих телодвижениях типа провалившегося венесуэльского переворота. А экономика почему-то отказывалась расти. Срочно требовалось найти что-то новое. А новое, как известно, это хорошо побитое старое. Было решено воспользоваться брэндом "Саддам Хусейн", проверенным и уже раскрученным (в том числе и Голливудом). Следовало, на всякий случай, сначала убедиться, что у него действительно нет ОМП. С этим успешно справилась инспекция Ханса Бликса.
Казалось бы, все шло как по маслу. США надеялись, что, как и в 1999 году в Югославии, Россия воздержится при голосовании в ООН. Но с появлением нового Главного Гада, мир, созданный под одного конкретного противника, оказался никому не нужным и перешел в метастабильное состояние. Самое скверное, что сами американцы ничего этого, похоже, не заметили. Воистину, хуже ошибочного мышления может быть только мышление шаблонное.
Удар пришел откуда не ждали.
Германия, Франция и Бельгия наложили вето на решение НАТО на оказание помощи Турции в случае войны в Ираке. Рефлекторно-грубая реакция Белого Дома только способствовала эскалации давно назревшего конфликта. Противостояние выплеснулось в Совет Безопасности ООН, принимая необратимый характер...
Итак, мы можем констатировать: концепция однополярного мира потерпела провал, что и следовало ожидать из общих соображений устойчивости замкнутых систем. США для сохранения собственной идентичности потребовалось создать себе нового противника. Цена такого способа консервации американского общества и гальванизации американской экономики без ее структурной перестройки оказалась несколько большей, чем рассчитывали.
В информационной войне США, похоже, решили не пропустить ни одной из возможных ошибок. Складывается впечатление, что Вашингтон “долго и косноязычно оправдывается, притом все время врет”. Судорожный характер действий вашингтонской администрации указывает на недостаточно осознанное и запаздывающее восприятие ею кризисной ситуации. Рассмотрение реакций дает обычную картину рефлекторного поведения Голема, знакомую нам, пожалуй, лучше, чем кому бы то ни было в мире, еще по формуле “он управлял, не приходя в сознание”.
Эти реакции вполне соответствуют и реакциям администрации Буша на события сентября 2001г., что подтверждает и то, что Вашингтон теряет оперативные темпы, недостаточно глубоко рефлексируя проблемы, возникающие перед США.
Кризис НАТО, явственно обозначившийся еще во время антитеррористической эйфории осенью 2001 года, успешно завершился в марте 2003 года. НАТО не востребовано никем из ее ведущих членов (кроме, быть может, Великобритании) и более не существует. К этому уже нужно относится как к геополитической данности.
Не сложилась даже антииракская коалиция. Турция, то открывающая, то закрывающая свое воздушное пространство для англо-американской авиации хуже, чем Турция нейтральная. Стократно хуже – Турция, цинично и демонстративно пользующаяся Америкой для решения своих внутренних проблем с курдами, и столь же цинично и демонстративно уклоняющаяся от сотрудничества. Не помогают даже взятки и давление по линии МВФ.
Да и Великобританию преследуют совершенно мистические катастрофы. То два вертолета столкнутся, то американская ракета истребитель собьет. Еще раз подчеркнем – не иракская, а американская.
Само же Соединенное Королевство пытается балансировать между своей традиционной проамериканской внешней политикой и очевидными проевропейскими экономическими интересами. Последствия не заставляют себя ждать. Т. Блэр вынужден консолидироваться с консерваторами для получения большинства в парламенте на фоне вялотекущего парламентского кризиса и антивоенных выступлений целого ряда депутатов-лейбористов. Самое печальное, что для Британии не обнаруживается ни одного следа собственной позитивной проектности, а в чужой проектности империя над которой никогда не заходило Солнце востребована только как непотопляемый авианосец №1 американского флота.
Сходные с НАТО проблемы испытывает и ООН, но ее существование еще будет искусственно продлеваться “антиамериканским” альянсом и использоваться в своих целях до тех пор, пока не завершится кристаллизация нового мира. Если уж США взяли на себя ответственность за разрушение наследия Ялты, то грамотная эксплуатация информобъекта этого наследия может дать их противникам некие козыри. Уже обсуждаются планы расширения числа постоянных членов Совета Безопасности. В них прочат Германию, Японию и Индию.
Заявление Ирана о возможности иметь ядерное оружие для обеспечения собственной безопасности показывает, что пост-ялтинское и пост-потсдамское мироустройство демонтировано окончательно и необратимо 2 . Впервые такое заявление было сделано открыто и сделано до, а не после фактического испытания ядерного оружия, как в случае с Индией и Пакистаном 3 .
Впервые с 1948 года исламские государства выступили солидарно. Даже традиционные союзники США в регионе, такие как Пакистан, осудили начало войны с Ираком. Что ж, Мушаррафа можно понять. Одно дело бороться с талибами, насыщающими местный рынок дешевыми наркотиками, другое – с иракскими суннитами. Да и Вашингтон далеко, а вот все более набирающие популярность собственные исламисты “под боком”.
Индия, Китай и упоминавшийся уже Иран пытаются на фоне общей неразберихи решить свои собственные проблемы и понять, как им использовать потерю мирового равновесия в своих целях.
Россия, так же “под шумок”, произвела реорганизацию собственных спецслужб и ужесточила правила внутренней экономической игры. Если отстроиться от эмоционально окрашенных определений, то в России окончательно сформировался тренд на существенное усиление роли государства в экономике, фактически на сращивание бизнеса и государства. Из этого, однако, отнюдь не следует курс на национализацию промышленных мощностей, форсированную милитаризацию, подавление инакомыслия и прочие тоталитарные страшилки из арсенала легковозбудимой отечественной интеллигенции. Но отдельные факты уже дают картину проекта, концептуально близкого к южнокорейскому. Таковыми, в частности, являются завершение сосредоточения контрольного пакета Газпрома в руках государства, повышение экспортного налогообложения нефтяного сектора и запрет внешнего толлинга. Сюда же можно отнести и проекты создания авиастроительного суперхолдинга с государственным участием. Формирование новой структуры, занимающейся оборонным заказом, консолидация специальных служб и тренд к некоторому ужесточению внутреннего режима (в частности, новые проекты по регламенту содержания задержанных по подозрению в террористической деятельности) также хорошо ложится в гипотезу о направлении на формирование социально-политической структуры корпоративного типа.
Целый ряд стран на фоне иракской эскалации продемонстрировал “условно-детектируемый” суверенитет, безальтернативно и усердно отстроившись по американской линии. В их числе оказалось аномально высокое количество государств восточной Европы и СНГ. Здесь можно только процитировать Ж.Ширака: “они упустили прекрасный шанс промолчать”. Что ж, кто платит, тот и заказывает музыку.
В совершенно незавидном положении находится Израиль. На фоне общих проблем, выдуманных и реальных, его существование, похоже, перестало волновать вообще кого бы то ни было, кроме него самого и, частично, окружающих арабских режимов. Причем пренебрежение Израилем со стороны вашингтонской администрации принимает уже анекдотичные формы: США “разрешили” Израилю отвечать на ракетные удары Ирака в случае начала войны. Мы весьма затрудняемся представить себе хотя бы одну причину, по которой кабинет А. Шарона (а равно и любой другой израильский кабинет) мог бы отказаться от нанесения в подобном случае удара по Ираку, не соразмеряя его ни с чем и вне зависимости от чьего бы то ни было мнения. В последний месяц Израиль вновь начал проводить довольно жесткую линию в отношении палестинских территорий (знаковой здесь является очередная “ракетная” ликвидация одного из военных лидеров ХАМАС), вместе с тем имеются сообщения о закрытых переговорах высокопоставленных израильских лидеров (М. Кацав) с представителями ПНА на предмет определения взаимного способа существования. Так или иначе, пока можно констатировать лишь попытку разрешить часть своих проблем на хвосте иракской войны, причем достаточно бессистемную. Будущее еврейского проекта весьма темно, и союзников у него не наблюдается, в отличие от врагов.
В ходе нарастания иракского кризиса мы уже наблюдали структурирование постевропейского пространства, пока только как антиидентичность по отношению к США. Европейский мир как шагреневая кожа стремительно сокращается к конфигурации времен “Пакта угля и стали”: Германии, Франции и Бельгии. Однако одновременно франко-германский альянс становится зародышем той странной Mitteleurope, которая вынуждена будет заняться наведением порядка в древней Ойкумене человечества.
К этому альянсу, притом, похоже, совершенно неожиданно для Вашингтона, примкнула Россия. Кроме того, в феврале-марте начали поступать сообщения, однозначно интерпретируемые как значительное сближение позиций Москвы и Токио. Главными новостями здесь были, безусловно, сдвинувшееся с мертвой точки правительственное решение о постройке нефтепровода на Восток с выбором направления на Находку (первоочередная ориентация на Японию, а не на Китай), а также сообщения о закупках японскими компаниями сахалинского газа. В разгар иракского кризиса в Токио прошли внеочередные российско-японские переговоры по вопросам стратегической стабильности (сам факт необходимости таких переговоров, кстати, при “нормальной” проамериканской ориентации Японии довольно-таки неочевиден). Обрамляют отслеженный сюжетный ряд два слуха различной степени достоверности: январский (о возможности возврата Курильских островов) и мартовский (о готовящемся соглашении по предоставлению Японии беспрецедентных концессий на биоресурсы Охотского моря). Последняя информация хорошо ложится на недавние аппаратные игры вокруг главы Госкомрыболовства Е. Наздратенко и грядущие планы по ликвидации самого Госкомрыболовства.
Вообще говоря, целый ряд текущих средне- и долгосрочных проблем Японии и России во многом совпадает: демография, экономика, образование. По научно-технической же линии Россия с Японией абсолютно комплиментарны (“дуальны”) с точки зрения совместной деятельности: творчески развитая школа фундаментальной науки России прекрасно сочетается с мощной и дисциплинированной инженерно-технологической школой Японии, компенсируя соответствующие слабости друг друга.
Тем не менее, на приведенные соображения можно возразить, и существенно: ведь в настоящий момент Япония заявила о поддержке американской акции в Ираке, отстроившись от франко-германо-российской коалиции.
Однако, позицию Японии можно понять: первоочередной задачей Токио является демпфирование корейских колебаний, поэтому отвлечение ресурсов и внимания Вашингтона на Ирак Страна Восходящего Солнца может только приветствовать. К тому же, внимательное рассмотрение поведения Токио в дипломатических войнах перед началом операции и формат вхождения в операцию дают интересную картину: Япония не несет никакой ответственности за иракское решение и одновременно как бы отводит от себя возможную американскую критику за нелояльность. А критиковать Коидзуми есть за что: Япония впервые после 1945 года анонсировала смену военной доктрины в наступательную сторону.
Теперь попробуем представить себе, каковы могут быть дальнейшие перспективы складывающейся геополитической системы...
(Продолжение следует...)
1 . Аурелио Печчеи - основатель и Президент Римского клуба. [ Назад ]
2 .Только ЮАР добровольно отказалось от своего ядерного оружия незадолго до передачи власти в руки черного большинства. [ Назад ]
3 . Государство Израиль так и не признало наличие у себя ядерного оружия. [ Назад ]
© 2000 Р.А. Исмаилов